Небольшие истории в этикетках

Началось всё с этой этикетки, когда Улла Нюманд (Ulla Nymand), главная хранительница архива Карлсберга, прислала её с просьбой прокомментировать, знаю ли я что-нибудь об этом пиве:

Ну, какие могут быть комментарии? Нет, ничего подобного я раньше не видел. Ясно только одно – Карлсберг ещё до революции экспортировал пиво в Россию, аж на Дальний восток, и уже тогда существовала практика «private label». Этикетка выпускалась, как мы можем видеть под конкретного импортёра. Интересно ещё и то, что И.Я. Чурин покупал не только датское лагерное пиво, но именно мартовское.

Посему в мае приехав на фестиваль в Копенгаген и пользуясь этим случаем, мы не могли не заглянуть в архив Карлсберга и немного не покопаться в нём с любезного разрешения Уллы. Дело в том, что архив – место чуть ли не священное и допуск в него в некоторых пор строго ограничен. Обратите внимание на то, что этикетка перечёркнута.
Когда-то в архив пускали сторонних журналистов, писателей, пивных энтузиастов. Отсутствие совести у многих бирофилов нанесло непоправимый урон архиву. Именно каталоги с этикетками подверглись наибольшему вандализму. Я видел вырезанные безопасным лезвием окошки на месте редких этикеток, вырванные с мясом страницы. Неужели так важно подобным способом заполучить кусочек бумаги и наклеить в свой альбом, чтобы только самому любоваться своей коллекцией?
Разумеется, доступ бирофилов в архив был прекращён, а единичные этикетки после этого перечеркнули карандашом, чтобы они утратили «товарный вид» и коллекционную ценность.

Архив из себя представляет огромное помещение с нескончаемыми стеллажами, что-то вроде библиотеки. Я не могу себе даже вообразить, сколько документов здесь собрано. Это просто не поддаётся осмыслению. Практически всё, что связано с деятельностью Карлсберга, бережно собрано тут. Это – и семейный архив Якобсенов, и бухгалтерский учёт, пивоваренные книги, ну, в общем всё-всё-всё. Ничего, абсолютно ничего не выбрасывалось, каждая бумажка подшивалась в дело. Наиболее ценные экземпляры закрыты в прозрачных боксах на ключ.

Например, это записи Карла Якобсена, проходившего практику в Великобритании. Перед нами сделанные его рукой заметки об исследовании солода на пивоварне «Allsopp». Заметьте одну особенность: датчанин в Англии на пивоваренном заводе делает записи на французском языке:

Но нас больше интересовали связи Карлсберга и России, когда и куда именно экспортировалось пиво. На эти вопросы дать ответы может дать реестр экспортных отгрузок. Представьте себе, что все поставки зафиксированы. Одни из первых записей о России относятся к периоду 1906 - 1913 годов.

Открываем этот гроссбух и что мы видим? Оказывается, поставки в Россию осуществлялись через юго-восточную Азию. Корабли с пивом доходили до Коломбо (Шри-Ланга), Бангкока, Сингапура и Пенанга, а также Шанхая и Гонг-Конга. А из последних портов пиво распределялось по Китаю, Манчжурии, а затем отправлялось в Сибирь. Фигурируют два конкретных города – Иркутск и Томск.

Тут же мы видим, как оформлялось пиво. Бутылки маркировались, в частности, 11-ой этикеткой, а также кольеретками за номерами 202, 246 и 247. Отправляемся к каталогам этикеток за поисками нужных нам и без особого труда их находим:

И если 202 кольеретка нам говорит лишь о серии всевозможных Гран-при, две другие раскрывают нам названия импортёров.

Но история с этикетками не заканчивается. Пролистывая страницы альбомов, мы натыкаемся на очень интересные этикетки, которые отчасти нам повторяют тезис о том, что «private label» и фантомные (виртуальные) пивоварни - вещи старые, как мир, а с другой стороны открывают одну интереснейшую страницу истории пивоварения. Итак, вот они:

При составлении своей классификации пива М. Джексон мог и не знать, что стауты могут лагерными. Да, и я представить себе не мог…
Но меня, как и многих всегда волновал вопрос, каким же образом сформировался балтийский портер. На каком этапе развития для выбраживания портера стали использовать лагерные дрожжи. Логичней было бы предположить, что эту практику начал Карлсберг, поскольку их первый портер был сварен в 1895 году, уже после выведения ими же чистой культуры дрожжей низового брожения. Но никаких доказательств этому предположению у меня не было.
«Lager Stout» от Карлсберга – ярчайшее тому подтверждение. Стаут, конечно же, имперский (менее крепких в то время попросту не было) стали делать с низовыми дрожжами. И эта практика распространилась на регион Балтийского моря. Поскольку в России имперский стаут называли исключительно портером, то и название за новым сортом закрепилось как «балтийский портер».

«Lager Stout» - безусловно недостающее звено развития портеров.